marhelf

Словно пара
белых женских рук,
обняла мою душу
осень
и медленно
вырвала меня
из мира.
Было больно,
но совсем
недолго.
Потом все стало как прежде
или, пожалуй, немного легче.

Генри Парланд, 1930

Совершенно неожиданно проглотила роман Парланда "Вдребезги" и в общем, очень удивилась. Не тому, что роман оказался хорошим, а тому, что впервые услышала о Парланде две недели назад, когда было объявлено, что на следующем семинаре (в эту пятницу) у нас будет выступать исследовательница из Литвы, которая защитила по Парланду диссертацию. Из обсуждения было понятно, что Парланд - известный писатель, а я была вообще не в курсе, кто он и что написал: то ли слышала, но забыла, кто это, то ли никогда и не слышала.

В общем, нужно было срочно устранить пробел и прочесть роман. И он меня совершенно захватил. Меланхолическая история: писатель вспоминает свою умершую возлюбленную, пытаясь понять, почему же им было так пусто друг с другом, почему любовь не сложилась. Фрагменты их романа, который автор "проявляет, как фотографию", разбросаны по летнему Хельсинки: то мелькнет Эспланада, то Тёёлё, то Бруннспарк (Кайвопусто) и неожиданно складываются в очень цельную картину, которая не отпускает до самого конца своих коротких ста страниц.
Сам автор назвал роман подражанием Прусту, но есть в нем и немного от рассказов Фитцджеральда и немного от "Дара" Набокова что-то неуловимое, странная легкая грусть.

Сам Парланд из шотландско-немецкой семьи, родился в Выборге и воспитывался в русскоязычной среде, так как оба его родителя были родом из Петербурга. После отделения Финляндии он оказался в чужой стране, но быстро выучил шведский и поступил в Университет Хельсинки, где вращался в литературных кругах и вел слишком богемный образ жизни. За это отец "сослал" его к тетке в Каунас, но талантливый писатель и критик Парланд нашел литературную среду и там:) - писал статьи, рассказы, стихи и роман "Вдребезги", который остался незаконченным: в 1930 году Генри Парланд умер от скарлатины. Ему было 22.
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%B0%D1%80%D0%BB%D0%B0%D0%BD%D0%B4,_%D0%93%D0%B5%D0%BD%D1%80%D0%B8

Вот так я внезапно открыла для себа нового писателя и поэта. А вы слышали о Генри Парланде?

Навеяно песней Аквариума

которая, в свою очередь навеяна стихотворением Рембо Royauté (а я очень люблю Рембо и Аквариум тоже люблю:)):

( текст )

Юпитер на небо вышел,
Рассыпав звездную соль;
И город вдруг стал неслышен
В висках растворилась боль.

И чудится звездный шорох
и слышится тихий звон
И сторож с мечом, проворно
Выходит стеречь мой сон.

Приветствую, звездный витязь!
Как служится в небесах?
Когда повелит Юпитер
тебя сменить на часах?

Когда расстегнешь свой пояс
Сияющий Орион?
Когда созвездные мишки
сольются в круге времен?

- Когда синева замерзнет
И ночь застынет; и вдоль
Путей и просторов звездных
Юпитер рассыплет соль.

Кружева облетевших деревьев
Запах дыма, остывшие руки.
Смерти нет. Умирают лишь звуки,
Утомленные вечным кочевьем.

Листья шепчут о ранних закатах,
О дорогах, о золоте инков,
О давно пожелтевших картинках,
О летящих по небу фрегатах.

Листья шепчут: послушай, послушай:
Смерти нет, умирают лишь тени!
Задыхаясь, сползают по стенам
Никогда не рожденные души.

Моросит, полетели снежинки?
Все теснее мосты меж домами...
Вдохновенно шуршит под ногами
Пожелтевшее золото инков.


В бой, вперед! Отметая сомненья!
Без тревоги - ведь мы еще живы.
Смерть надуманна и некрасива -
Значит, мир на пороге рожденья...

В ад ты стремишься, меня увлекая с собой
Думаешь, там мы отыщем с тобой Беатриче?
Свет растекается в страхе оплывшей свечой.
Ей, как и мне, этот тягостный путь непривычен.

Что я здесь делаю? Как я попала сюда?
Воздуха! Света! Пустите, пустите наружу!
Снова ладонь обжигает свечная вода -
Как бы хотелось понять твою странную душу...

Страх обступает - и холод течет по спине.
Не расплескать бы пригоршню горящего воска...
А в темноте так отчетливо видятся мне
Полные жизни холсты Иеронима Босха.

Серые тени - мы снова вернулись к живым.
В сотый уж раз невредимыми вышли из ада
Жизнь хороша - и мы снова бездумно пылим
Пеплом укрытой дорогой Эдемского сада.

Мне снилось, что я в Амстердаме.
И ты в Амстердаме. И он между нами
Плывет отвязавшейся лодкой,
Скрипя и качаясь. И, будто б, отчаясь
Увидеть тебя меж домами,
Я вверх поднимаюсь и править пытаюсь,
Но падаю. И просыпаюсь.
Мне снилось, что я в Амстердаме.
И ты в Амстердаме. И сон между нами.

Февраль. Спустилась ночь
Как будто в белую фарфоровую чашку
Налили синий чай.
И хочется глотнуть.
Или по-детски окунуть руки
В февральский чай со снегом.

Стемнело. Деревья в тумане застыли
Несказанный слог на губах замирает
Давайте поверим, что все это было.
Во «все это было» давайте сыграем?

И вспомнив еще предстоящие встречи,
Сразимся в снежки в ослепительном мае
Давайте поверим, что так будет вечно -
Давайте во « все уже было» сыграем!

Усевшись, как прежде, кружком у камина
Мы снова согреем все то, что остыло,
Пусть ветры и бури проносятся мимо -
Мы знаем: все это не раз уже было.

Мы связаны в странной времен круговерти
Надежностью неразрываемых нитей
Не верите? Что же – подите проверьте!
Не помните? Жаль. Ну тогда уходите.

Мы будем вас ждать – удивляться не стоит,
Что в глиняных кружках еще не остыло
Хмельное вино – объясненье простое:
Неужто не помните? Так уже было.

Мы все расходились и вновь возвращались
К сияющим окнам заветного дома
И здесь, у камина, дороги кончались.
Ведь все уже было…совсем по-другому.

Все реки текут, но куда – мы не знаем,
Хотя нас по свету немало носило.
Давайте во что-нибудь снова сыграем?
Во что – ну конечно во «все это было»!

Расставив фигуры в привычном порядке,
Собрав воедино удачу и силы,
Мы снова сыграем с судьбой без оглядки
На прошлое… Партия. Все уже было…

…мы будем сражаться, и айсберг растает -
Удача за нас!..
Железный каркас сквозь меня прорастает
Железный каркас.
Прозрачные мысли, текучие ткани
Пронизаны им.
Негнущийся остов в надломленном стане -
Железный зажим
Огонь мятежа в глубине остывает,
Но он не погас,
Он – знак, что отныне ничто не сломает
Железный каркас.
Подлейте же масла в огонь, окатите
Холодной водой!
Не спите, железные мысли, скрипите!
Я стану стальной…
Забыв все надежды, тревоги, сомненья,
Давно не любя,
В ладони стальной я сожму отраженье
Железной себя.
И может быть, даже найду в себе силы
Вернуться к живым…
А где-то вверху усмехнется бескрылый
Стальной херувим.

Там мне в голову приходит мало хорошего...


В строгом темном уборе из леса выходит Память.
Она ступает неслышно - травы шуршать забывают;
Она прозрачна, как тень, в своих легких плетеных туфлях
И листья свивают узор, шаги ее повторяя.
Задумчиво смотрит в утро - ее не тревожат страхи -
Ведет ее странный путь: вперед и всегда - обратно.
Она на ходу ломает сухие стебли полыни,
И прочь стремится от тех, кто путает вечер с утром.

Проходят надежды мимо... но здесь, на краю леса
Весной омывает руки в холодном ручье Память.
Здесь воды хранят ее тень, а травы - след ее туфли
Невидимые для нас. Не ищите ее понапрасну.